Форс-мажор в договоре перевозки с Украиной

В договорах перевозки, транспортной экспедиции и т.д. стороны не всегда тщательно прописывают формулировки обстоятельств непреодолимой силы или так называемого форс-мажора. Зачастую они используют стандартные формулировки.

Судебная практика, оценивая положения о форс-мажоре исходит из того принципа, что его нужно доказать. И это вполне обоснованно даже исходя из норм законодательства. Все обстоятельства оцениваются судом в совокупности на основании внутреннего убеждения применительно к каждому конкретному договору. Так в п. 1 ст. 18 Конвенции о договоре международной дорожной перевозки грузов (далее КДПГ) сказано, что бремя доказывания обстоятельств непреодолимой силы лежит на перевозчике.

Приведем пример из судебной практикиⁱ. Между СООО «Заказчик» и УП «Перевозчик» был заключен договор перевозки из Румынии в Республику Беларусь. Утром 24.02.2022 на территории Украины груз был утерян. По словам перевозчика, около п. Звенячин Черновицкой области он был остановлен сотрудниками полиции Украины, которые конфисковали груз без объяснения каких-либо причин. Перевозчик незамедлительно сообщил о данном факте заказчику. Заказчик подал исковое заявление, в котором требовал возмещение ущерба стоимости груза, указанной в инвойсе и штраф, прописанный в договоре.

Суд первой инстанции удовлетворил иск частично: взыскал стоимость груза, сумму госпошлины, уплаченной истцом, расходы на перевод документов. Суд отказал во взыскании штрафа, ссылаясь на п. 1 ст. 365 ГК Республики Беларусь, указывая, что общий размер ответственности перевозчика не может превышать сумму убытков.

На возражения ответчика, ссылавшегося на факт форс-мажора: начало боевых действий на территории Украины и, предоставляя письмо ТПП Украины от 28.02.2022 № 2024/02.0-7.1, в котором обстоятельства, возникшие 24.02.2022 объявлялись чрезвычайными и неотвратимыми, суд как первой, так и апелляционной инстанций ответил тем, что данное письмо и факт утраты груза не имеют между собой причинно-следственной связи. Более того, суды указали, что перевозчик так и не предоставил весомых доказательств неисполнения своих обязательств вследствие наступления форс-мажорных обстоятельств.

В кассационной жалобе, ответчик настаивал на признании факта утери груза форс-мажором в соответствии с п. 2 ст. 17 КДПГ.

Судебная коллегия по экономическим делам (далее СКЭД) не приняла во внимание довод ответчика, разъяснив, что требуется конкретно выяснить влияет ли введение военного положения в Украине на возможность выполнения своих обязательств белорусскими перевозчиками.

Более того по факту утери груза, белорусскими органами внутренних дел возбуждено уголовное дело по признакам преступления, предусмотренного ч. 3 ст. 207 УК Республики Беларусь. Несмотря на это, данный факт не исключает ответственность перевозчика. Таким образом СКЭД отклонила кассационную жалобу ответчика.

Таким образом мы видим, что процедура доказывания не столько наличия форс-мажорных обстоятельств, а сколько степени их влияния на возможность выполнения своих обязательств является довольно проблематичным для ответчика.

Согласно данным МИД на 14 марта 2022 года на территории Украины находилось 280 белорусских грузовых автомобилей. С 24.02.2022 на территории Украины было введено военное Положение. В связи с этим вступили в силу нормы Закона № 389 «О правовом режиме военного положения». В соответствии с нормами данного закона отчуждение имущества, находящегося в частной собственности юридических и физических лиц, допускается лишь при соблюдении двух условий: предварительное полное возмещение стоимости отчуждаемого имущества, либо последующие полное возмещение стоимости в течение следующих 5 лет.

Более того сам процесс изъятия должен оформляться решением военного командования или военной администрации. Как мы видим, ничего из вышеперечисленного не имело место быть, и перевозчик не мог ничего предоставить в суд.

Можно сделать вывод, что незаконное изъятие груза работниками украинской полиции является не форс-мажором, а деликтом. Введение военного положения на территории Украины само по себе не является форс-мажором, данный факт не влечет непредотвратимой утраты груза. В данной ситуации утрата груза произошла в связи с противоправными действиями сотрудников украинской полиции.

Стоит также отметить, что согласно ч. 4 ст. 100 ХПК Республики Беларусь, перевозчик должен был доказать факт влияния форс-мажорных обстоятельств на его обязательство по доставке груза. Такими доказательствами могли бы быть документы, выданные ему при изъятии груза, либо ответы на его письменные обращения в органы внутренних дел Украины или местную администрацию. Такого рода доказательств перевозчик не представил. Практика экономических судов показывает, что возбуждение уголовного дела по факту хищения не влечет за собой освобождение перевозчика от ответственности.

Подводя итог вышесказанному, мы видим, что даже, если форс-мажорные обстоятельства имели место быть, только доказывание их влияния, является залогом признания судом таковыми. Во избежание двойного толкования форс-мажора следует обращать пристальное внимание на положения договора, регламентирующие ответственность и форс-мажор. Стороны могут прямо прописать, какие обстоятельства они будут считать таковыми при их возникновении.

Белявский С.Ч.

Директор юридической компании «Экономические споры», медиатор, председатель Третейского суда «Экономические споры», рекомендованный арбитр МКАС «Палата арбитров при Союзе юристов», более 10 лет стажа работы судьей экономического суда.

Дорняк К.И.

стажер юриста.