Конвенция Гааги 2019 о признании и исполнении судебных решений

Что такое Конвенция 2019 года и почему о ней говорят сейчас?

Конвенция 2019 года о признании и исполнении иностранных судебных решений по гражданским и торговым делам — это универсальный договор, который вводит предсказуемые правила «переноса» судебных решений между государствами-участниками. Проще говоря, если решение вынесено судом одной договаривающейся страны, другие участники Конвенции должны признавать и исполнять его на установленной ею основе (с оговоренными исключениями). Это не «европейское» право: документ разработан Гаагской конференцией по международному частному праву (HCCH) и открыт для присоединения любых государств.

За последние два года статус Конвенции резко продвинулся. Она вступила в силу для Европейского союза (за исключением Дании) и Украины с 1 сентября 2023 года, первым ратифицировала ее Уругвай, позже присоединилось Соединённое Королевство (ратификация опубликована, дата начала действия — 1 июля 2025 года). Таким образом, к клубу государств, где будет работать единый «коридор» для судебных решений, добавляется крупная юрисдикция общего права. Для бизнеса это означает снижение транзакционных издержек на «перенос» решений, когда должник или его активы — в другой стране.

Кто уже участник и в каких границах действует Конвенция?

Статус участников меняется, но ключевые вехи таковы: ЕС одобрил присоединение от имени государств-членов (кроме Дании), Украина ратифицировала, Уругвай стал первым государством-участником, позднее ратифицировало Соединённое Королевство (вступление в силу в июле 2025 г.). Среди подписантов, которые еще не завершили ратификацию, — США, Израиль, Российская Федерация, Коста-Рика, Черногория, Северная Македония и ряд других. Сам факт подписи указывает на политическую поддержку, но до ратификации Конвенция в государстве не действует. Проверять актуальное состояние всегда стоит по таблице статусов HCCH.

Важно различать подпись и вступление в силу. Например, Россия подписала Конвенцию в ноябре 2021 года, но не ратифицировала ее. Это значит, что российские решения пока не получают «автоматическую» дорожную карту признания через Конвенцию 2019 года. Беларусь на текущий момент в числе участников не значится. Следовательно, белорусские решения также пока не могут опираться на Конвенцию — их признание идёт по двусторонним договорам или национальному праву страны, где требуется исполнение.

Конвенция работает не для всех споров: что внутри, а что — вне?

Материальный охват Конвенции — гражданские и торговые дела, но не «всё подряд». Она не распространяется на семейные, наследственные дела, банкротство, некоторые корпоративные споры, диффамацию, статус физических лиц. Особый блок исключений касается интеллектуальной собственности: там правила более узкие. Не охватывается и арбитраж: для арбитражных решений действует Нью-Йоркская конвенция 1958 года, а Конвенция 2019 года — про государственные суды. Это нужно учитывать при выборе процессуальной стратегии: если у вас арбитражное решение, ориентир — Нью-Йоркская конвенция; если судебное — перспективы даёт Конвенция 2019 года, но только если обе стороны «географически» внутри её сети.

Как именно облегчится жизнь кредитора в странах-участниках?

Сила Конвенции — в чётких якорях юрисдикции: решение признаётся, если было принято судом государства-участника при наличии предусмотренной Конвенцией связки с делом (например, место исполнения обязательства или местонахождение филиала ответчика). Перечень оснований для отказа закрытый и унифицированный (например, очевидное нарушение процессуальных прав, бесспорный конфликт с публичным порядком, параллельные решения). Такое урезание пространства для «творческого» отказа снижает судебные риски и даёт кредитору лучшую предсказуемость по срокам и бюджету.

Что эта Конвенция означает для белорусских компаний уже сегодня?

Прямая применимость появится, когда Беларусь присоединится и Конвенция для неё вступит в силу. Но выгоды доступны и раньше — опосредованно. Например, если спор вы решаете в суде государства-участника (скажем, английский суд с июля 2025 года становится «узлом» Конвенции), дальнейшее исполнение в ЕС (кроме Дании) и в Украине будет легче благодаря общим правилам. Это верно для случаев, когда есть договорная оговорка о подсудности в пользу суда-участника (exclusive choice of court) — в связке с Гаагской конвенцией 2005 года о соглашениях о выборе суда, которая в ЕС действует давно и служит процессуальным «мостом».

А что для российских компаний?

Российские кредиторы находятся в схожем положении: подпись РФ без ратификации Конвенции доступа к механизму не даёт. Однако российская компания может планировать судебную стратегию с опорой на суд «внутри сети» Конвенции, если договор позволяет — это классическое forum planning. Тогда вынесенное таким судом решение сможет идти по «коридору» Конвенции в другие государства-участники. В ряде публикаций подчёркивали, что ратификация была бы выгодна самой России как импортёру иностранных решений, но и как экспортёру — в части повышения воспроизводимости российской юрисдикции за рубежом. Пока этого нет, приходится сочетать национальные режимы отдельных стран, двусторонние договоры (там, где они ещё применимы), а также инструменты обеспечения, доступные по праву соответствующей юрисдикции.

Почему важно следить за ЕС и Великобританией в 2025 году?

С практической точки зрения для компаний из Беларуси и России критичны два узла: Европейский союз и Соединённое Королевство. В ЕС Конвенция действует уже с сентября 2023 г. (кроме Дании), а в Англии и Уэльсе/Шотландии/Северной Ирландии она начнёт работать с 1 июля 2025 г. Это открывает тактические окна: если выбор суда — английский (или суд ЕС), развитие событий при последующем исполнении в другой стране сети будет более предсказуемым. Для международных контрактов 2025 год — хорошая точка пересмотра юрисдикционных оговорок.

Как Конвенция соотносится с санкциями и публичным порядком?

Даже в рамках унификации каждое государство сохраняет «предохранитель» — оговорку о публичном порядке. Суд может отказать, если признание явно несовместимо с основами правопорядка (ordre public). В последние годы публичный порядок «подсветился» санкционными режимами: европейские суды внимательно оценивают, не повлечёт ли исполнение обход ограничений, не нарушит ли обязательных санкционных запретов в сфере платежей и перемещения активов. Конвенция 2019 года сама по себе не отменяет действие санкционных регламентов и не подменяет национальную практику по ordre public, она лишь выстраивает каркас, в котором такие соображения должны быть чётко артикулированы и соотнесены с закрытым перечнем оснований отказа.

Что делать белорусскому и российскому бизнесу уже сейчас?

Первое — перепрошить договорные оговорки. Если спороопасный контракт рассчитан на исполнение или активы в ЕС/Великобритании/Украине/Уругвае, стоит рассмотреть эксклюзивный выбор суда в одной из юрисдикций сети Конвенции. Это повысит оборачиваемость будущего решения. Второе — продумать структуру исполнения: какие активы у контрагента и где, насколько они «чувствительны» к обеспечительным мерам. Третье — аудит санкционных ограничений и compliance-процедур: банки в странах исполнения будут проверять пути платежа и происхождение активов, и это уже часть реалистичной стратегии признания. Наконец, постоянный мониторинг статуса Конвенции: расширение её географии для экспорта решений — вопрос времени.

Почему Конвенция 2019 не решит «всё и сразу» для РБ и РФ?

Юридическая техника документа сознательно консервативна. Он не «аннулирует» двусторонние договоры о правовой помощи и не заменяет национальные режимы — он их дополняет. Для белорусских и российских субъектов «мгновенного» эффекта нет, пока собственные государства не станут участниками. Более того, даже при будущей ратификации потребуется время на вступление в силу и адаптацию национальных процедур. Отдельный вопрос — взаимодействие с публичным порядком в странах исполнения в условиях санкционных режимов: практика развивается, и она может создавать «узкие места» даже внутри сети Конвенции. Но стратегически появление предсказуемых правил между ЕС/Великобританией и иными юрисдикциями — шанс для кредиторов планировать судебные шаги заранее, не потеряв годы на «вкусовщину» национальных тестов.

Что именно считать «решением» и как проверять применимость?

В терминах Конвенции «решение» — это любой судебный акт по существу гражданско-торгового спора (включая приказы о взыскании и определенные виды обеспечительных мер, если они вынесены по итогам рассмотрения спора по существу), но не меры, принятые чисто в порядке обеспечения до рассмотрения дела (interim measures per se). Это практический нюанс: кредитору важно иметь именно итоговый судебный акт, иначе придётся действовать через национальное право о временных мерах. Такой подход прослеживается в руководствах HCCH по Конвенции.

Малоизвестный факт: как Конвенция «стыкуется» с Конвенцией 2005 года

Часто упускают, что Гаагская конвенция 2005 года о соглашениях о выборе суда и Конвенция 2019 года — это две части одной архитектуры трансграничного правосудия. Первая помогает «подтвердить» выбор суда и облегчает признание решений именно этого «выбранного» суда. Вторая — шире: она даёт «сеть» для признания решений вне зависимости от наличия эксклюзивной оговорки, если соблюдены основания юрисдикции по самой Конвенции. В ЕС Конвенция 2005 года действует давно, и в состыковке с Конвенцией 2019 года кредитор получает гибридный инструмент: планирование подсудности на входе + унифицированное признание на выходе.

Практическая рекомендация: как построить маршрут взыскания в 2025–2026 годах

Если ваш контрагент или его активы в Европе и Великобритании, уже при заключении договора стоит рассматривать эксклюзивный выбор английского суда (после 1 июля 2025 г. он окажется в сети Конвенции 2019 года), а также судов государств ЕС. При возникновении спора — оценить возможность подачи в таком суде и перспективы дальнейшего исполнения в других странах-участниках. Если решение уже есть, и оно белорусское или российское, а нужная страна — член Конвенции, но Беларусь/Россия — нет, следует идти по национальному праву этой страны и параллельно использовать обеспечительные меры (например, freezing order в Англии или обеспечительные embargos в Испании) в рамках внутреннего права, если процессуальные условия соблюдаются. Такой «комбинированный» подход нередко даёт результат быстрее, чем ожидание ратификаций.

Итоги для белорусских и российских компаний: когда ждать эффекта и на что опираться сегодня?

Эффект «по умолчанию» для экспорта белорусских и российских судебных решений появится после присоединения и вступления Конвенции в силу для РБ/РФ. Пока этого нет, возможны два пути. Первый — проектировать выбор суда под юрисдикции-участники, чтобы решение изначально попадало в «сетку» Конвенции при дальнейшей географии исполнения. Второй — использовать национальные режимы признания в целевой стране и, по возможности, их «ускорители» в виде местных обеспечительных мер и упрощённых процедур. Следить стоит за тремя сюжетами: расширением круга участников (особенно в Европе), практикой применения публичного порядка в условиях санкций и позициями банков по комплаенсу, которые всё чаще определяют финальную исполнимость даже «чистой» бумаги суда.

Почему ООО «Экономические споры» — надёжный проводник в этой теме

Мы много лет сопровождаем трансграничные споры и взыскания. У наших юристов по 15–25 лет практики, за плечами — сотни сложных проектов, десятки наград и постоянные выступления на отраслевых форумах.

Руководитель компании Сергей Белявский 20 лет проработал в экономических судах, в том числе 10 лет — судьёй; сегодня он — рекомендованный арбитр МАС при БелТПП, автор пяти книг и более 1200 публикаций.

У нас — команда с разными специализациями, офисы в Минске (ул. Кульман, 11) и Гродно (ул. Калючинская, 23), партнёрская сеть более чем в 40 странах, свободный английский и польский, а также собственный счёт в PKO Bank Polski для удобных расчётов с зарубежными клиентами.

На практике это означает быстрое формирование международной команды под конкретный маршрут исполнения и грамотную координацию в юрисдикциях ЕС и Великобритании.

Если вам нужно оценить перспективы признания вашего решения или перепроектировать договорные оговорки под Конвенцию 2019 года, оставьте заявку на консультацию на нашем сайте — мы разберём ваш кейс, карту активов и предложим реалистичный маршрут взыскания в выбранных странах.